Туве Янссон. Волшебная зима (с рисунками автора)
© Туве Янссон
Рисунки автора
© Перевод Л.Брауде
Сканирование рисунков: Sliver
Туве Янссон
Волшебная зима
Рисунки автора
Перевод со шведского Л.Брауде
Карта Муми-дола
ГЛАВА ПЕРВАЯ. Дом, занесенный снегом
среди древесных корней всем мелким зверюшкам и насекомым снилась
весна. Но до весны было еще очень далеко — новый год только-только
вступил в свои права.
подниматься в гору, стоял, утонув в снегу, дом. Он напоминал
причудливый снежный сугроб и выглядел очень одиноким. Совсем рядом,
среди обледенелых берегов, извивалась черная как уголь река: быстрое
течение не позволяло ей замерзнуть зимой. На мосту же не видно было
никаких следов, да и вокруг дома лежали никем не тронутые снежные
сугробы.
Пробивавшийся в окошко лунный свет освещал белые чехлы, которыми на
зиму закрыли мебель, и окутанную тюлем хрустальную люстру. А в
гостиной, возле самой большой, какая только была в доме, изразцовой
печи, все семейство муми-троллей спало долгим зимним сном.
так уж повелось со времен их предков, а муми-тролли придерживаются
семейных традиций. У всех у них, так же как и у предков, животы были
набиты еловой хвоей; рядом же с кроватями в ожидании ранней весны
муми-тролли сложили все, что может понадобиться, когда они проснутся:
лопаты. солнечные очки, кинопленки, анемометры и тому подобные вещи
первой необходимости.
зарывался в свою перину.
через медные шары. украшавшие спинку кровати, и ударил Муми-троллю
прямо в лицо.
самых пор, как первый муми-тролль погрузился в зимнюю спячку.
Маленький Муми-тролль проснулся и заснуть уже больше не мог.
стекло. Муми-тролль услышал. как внизу, в подвале, что-то бормочет
печь, — с малыша все больше и больше слетал сон, и он все сильнее и
сильнее удивлялся тому, что происходит. В конце концов он встал и едва
слышными шагами подкрался к маминой кровати. Он острожно потянул ее за
ухо, но она не проснулась, а свернулась клубочком.
подумаал Муми-тролль. Неслышно побрел он по такому теперь чужому и
таинственному дому. Все часы давным-давно остановились, и повсюду
лежал тонкий слой пыли. На столе в гостиной стояла с осени суповая
миска, а в ней — остатки еловых иголок. Наверху, под потолком, в
своем тюлевом одеянии тихонько позвякивала хрустальная люстра.
проникал лунный свет, и ему стало страшно. Он вдруг почувствовал себя
ужасно одиноким и покинутым.
чуть беспокойнее и грустнее, но проснуться она так и не смогла.
Муми-тролль свернулся калачиком на коврике рядом с ее кроватью. На
дворе по-прежнему стояла долгая зимняя ночь.
зашевелился. Он все сползал и сползал вниз, а потом решительно съехал
с края крыши и мягко шлепнулся на землю.
света просачивалась в дом сквозь покрытые ледяными узорами стекла.
Гостиная больше чем когда-либо казалась какой-то неправдоподобной,
словно она притаилась глубоко внизу, под землей.
ночник и бесшумно подкрался к комоду, чтобы прочитать весеннее письмо
Снусмумрика. Оно лежало на своем обычном месте, под трамвайчиком из
пенки, той самой, из которой делают трубки. Письмо это как две капли
воды было похоже на все остальные весенние письма Снусмумрика. Он
оставлял их Муми-троллю каждый год, отправляясь в октябре на юг.
же письмо было кратким:
вернусь к тебе. Жди меня, будем вместе строить запруду.
проголодался.
под землей, и там было необыкновенно чисто, прибрано и пусто. В
кладовке было тоже хоть шаром покати. Муми-тролль нашел лишь бутылку
брусничного сока, который уже начал бродить, и полпакета запыленных
хрустящих хлебцев.
Муми-тролль уселся под столом и, перечитывая письмо Снусмумрика,
принялся за еду.
чурбачки под столешницей. Стояла глубокая тишина.
письма Снусмумрика и стал дальше читать наизусть: — "Спи спокойно и
не горюй. В первый же теплый весенний день..." — тут он чуть повысил
голос и вдруг запел во все горло: — Я вернусь к тебе! Я вернусь к
тебе! И наступит весна, и будет тепло, и я вернусь к тебе, и к тебе
вернусь я... к тебе... и навсегда-навсегда-навсегда!..
глазок, уставившихся на него из-под кухонного столика.
тишина. Потом глазки исчезли.
столику и тихонько поманил того, кто только что смотрел на него: —
Выходи, выходи. Не бойся! Я добрый. Вернись...
тролль разложил на полу несколько ломтиков хрустящего хлебца и налил
немного брусничного сока в блюдечко.
грустно позвякивали.
— Вы все мне надоели, и я иду на юг, чтобы встретиться со
Снусмумриком.
накрепко примерзла к косяку.
тоже крепко-накрепко примерзло. Тогда Муми-тролль бросился на чердак,
распахнул слуховое окошко и вылез на крышу.
захватило. Поскользнувшись, он скатился с крыши и, беспомощно
барахтаясь, въехал в новый, опасный для него мир и впервые в жизни
глубоко окунулся в снежный сугроб. Что-то неприятно кольнуло его
бархатную шкурку, а нос его тут же почуял какой-то новый запах. Запах
был более резкий, нежели все знакомые ему прежние запахи, и чуть-чуть
отпугивающий. Но именно он заставил его окончательно проснуться и
пробудил интерес к окружающему.
была не зеленой, как прежде, а белой. Все застыло там, стало
неподвижным и сонным.
про него, и он так и называется — снег.
бархатная шкурка решила превратиться в шубку, которая может
понадобиться зимой. Правда, на то, чтобы отрастить шерстку, уйдет
немало времени, но решение было принято. (И на том спасибо.)
реке. Той самой прозрачной речушке, что так весело бежала летом по
саду семьи муми-троллей. Но теперь она казалась совсем иной - черной и
равнодушной. Река тоже принадлежала к тому новому миру, где
Муми-тролль чувствовал себя чужим.
на почтовый ящик. И мост и почтовый ящик ничуть не изменились.
Муми-тролль слегка приподнял крышку ящика, но там никаких писем не
было, он обнаружил лишь увядшие листья, на которых ничего не было
написано.
каким-то особенным.
веток — и с ужасом подумал: "Жасмин умер. Весь мир умер, пока я спал.
Этот мир принадлежит кому-то другому, кого я не знаю. Быть может,
Морре. Он не создан для того, чтобы в нем жили муми-тролли".
бодрствовать одному среди тех, кто спит, еще хуже, и, осторожно
ступая, проложил первые следы на заснеженном мосту и дальше вверх по
склону. Следы были очень маленькие, но твердые и вели, плутая между
деревьями, прямо на юг.
ГЛАВА ВТОРАЯ. Заколдованная купальня
туда-сюда по снегу маленький бельчонок. Он был ужасно неразумный и в
мыслях своих любил называть себя "бельчонком с хорошеньким хвостиком".
всего он обходился тем, что чувствовал или ощущал. Вот и сейчас он как
раз почувствовал, что матрасик в его дупле стал совсем жесткий, и
выскочил из дупла поискать новый.
про себя слово: "Матрасик..."
тыкался мордочкой в снег, глядел в небо, потряхивая головкой, и снова
прыгал дальше.
шмыгнул туда. Забравшись так далеко, он совершенно забыл про матрасик.
Вместо того чтобы раздобыть себе свежую подстилку, он уселся на свой
хвостик и начал думать о том, что его, кроме того, вполне могли бы
величать "бельчонком с хорошенькими усиками".
солому. На соломе стояла большая картонная коробка с отверстием для
воздуха в крышке.
не было. Должно быть, тут какая-то ошибка. А может, это совсем не та
пещера? А я, может, тоже не тот самый бельчонок, хотя мне не хотелось
бы этому верить".
бельчонок вспомнил вдруг про свой матрасик. Его мелкие острые зубки
прокусили дырку в этом мягком и вытащили из картонки клок шерсти.
целая охапка шерсти, а он по-прежнему прилежно работал всеми четырьмя
лапками. Бельчонок был очень доволен — у него будет новый матрасик!
Бельчонок мгновенно отдернул ее и, с минуту поколебавшись, решил не
пугаться, а лучше разведать, что там такое.
и злое личико малышки Мю.
мой спальный мешок. Как это получилось?
делал.
спящую в картонке сестру Мюмлу, она потрогала снег рукой.
придумают!
чего вышла из пещеры, чтобы стать полновластной хозяйкой зимы.
и довольно сильно ударилась.
Но тут вдруг подумала о том, до чего смешно она, Мю, выглядит с
задранными кверху ногами, и долго хохотала. Потом взглянула на горку,
немного поразмышляла и, воскликнув "ага!", съехала на хвостике с горки
вниз, подскакивая и хохоча и уносясь далеко-далеко по блестящему
скользкому льду.
что у нее замерз животик.
коробки свою спящую сестру. Мю наверняка никогда прежде не видела
санки, но чутье подсказало ей, что они вполне могут получиться из
картонной коробки.
поглядывал то на одно дерево, то на другое.
вспомнить, в дупле какого дерева он жил и вообще ради чего он
прискакал в лес и что там искал.
уже начала сгущаться мгла.
снег уже не казался ему таким занятным, как раньше.
времени с ветвей срывались снежные шапки. Качнувшись на миг, ветви
вновь замирали, и в лесу опять становилось безжизненно и тихо.
Один я тут брожу и никак не могу заснуть. Я один буду брести и брести
без конца все дни и все недели напролет, пока сам не превращусь в
сугроб, о котором никто даже знать не знает".
новая долина. По другую сторону он увидел Пустынные горы. Словно волны
устремились гребни гор — один за другим — к югу, и никогда еще не
казались эти горы такими пустынными.
мгла наползала из ущелья и медленно взбиралась на оцепеневшие от
холода гребни гор. Там, наверху, словно острые белые зубы на черной
скале, лежал снег. И повсюду, насколько хватал глаз, лишь белое да
черное, пустота да одиночество.
— Где-то на юге он ест апельсины. Если бы я был уверен, что он знает,
как я ради него собираюсь перевалить через горы, я бы решился на такой
шаг. А иначе ничего у меня не выйдет".
следам двигаться назад.
весна придет поскорее. А потом может ведь случиться так, что если я
нечаянно разобью какуюнибудь крупную вещь, кто-то проснется".
следы Муми-тролля. Некоторое время Муми-тролль тихонько разглядывал
чужой след. Ктото живой осторожно крался по лесу, быть может, всего
каких-нибудь полчаса тому назад. И уйти далеко чужак не мог. Он шел по
направлению к долине и был, должно быть, меньше самого Муми-тролля.
Лапки чужака слегка погружались в снег.
хвоста до ушей. — Не уходи от меня!
внезапно на него нахлынул жуткий страх перед мраком и одиночеством.
Страх этот, должно быть, таился где-то с тех самых пор, как
Муми-тролль проснулся в спящем доме, но только теперь он дал ему волю.
Не отрывая мордочку от следа, который едва виднелся в темноте, и
непрестанно всхлипывая, Муми-тролль полз и полз по снегу.
мягким, красноватым светом.
на свет. Он шел, пока не добрел до самого огонька и не увидел, что это
горит самая обыкновенная стеариновая свеча. Она была глубоко и надежно
воткнута в снег, а рядом с ней возвышалась остроконечная крыша домика,
сложенная из круглых снежков, прозрачных и красновато-желтоватых, как
абажур ночника в доме муми-троллей.
зарывшись в снег, и, глядя в суровое зимнее небо, тихонечко
насвистывал.
Туу-тикки, которая сложила из снежков снежный фонарь, но в припеве
говорится совсем о другом.
высунулась из ямки, так что стала видна ее куртка в красно-белую
полоску. — Потому что в припеве говорится как раз о том, чего нельзя
понять. А я думаю сейчас о северном сиянии. Неизвестно, есть оно на
самом деле или это одна видимость. Все очень неопределенно, и это-то
меня и успокаивает.
успевшее за это время стать совсем черным.
которого никогда прежде до него не видел ни один муми-тролль. Оно было
бело-голубым и чуть-чуть зеленоватым и, казалось, обрамляло небо
длинными, колыхавшимися на ветру занавесками.
тролль.
Туу-тикки не ответила. Она подползла к снежному фонарю и вытащила
оттуда свою свечку.
сядет на нее.
один-единственный раз в жизни. Это было давным-давно, августовской
ночью. Холодная как лед, вся серая, Морра сидела в тени кустов сирени
и смотрела на них. И как смотрела! А когда она скрылась, то оказалось,
что на том месте, где она сидела, замерзла земля.
оттого, что десять тысяч морр уселись на землю. Но он решил поговорить
об этом с Туу-тикки, когда познакомится с ней поближе.
Муми-тролль понял, что взошла луна.
глядя на голые деревья.
пошла дальше.
осторожно вышли на узкие мостки, ведущие к купальне.
Муми-тролль и посмотрел на прошлогодние желтые сломанные камышины,
торчавшие из-под льда. — Вода была очень теплая, и я всегда делал по
девять заплывов под водой.
на круглый столик, который папа Муми-тролля давным-давно выловил в
море.
изменилось. Пожелтевшие веники на дощатых стенках, окошки с мелкими
зелеными и красными стекольцами, узкие скамейки и шкаф для купальных
халатов, надувной резиновый хемуль, которого никогда не удавалось как
следует надуть.
таинственно изменилась.
стенку и повисла на гвозде.
Муми-тролль.
согреться, тебе надо помахать ушами, и сразу станет тепло. А вот лапам
твоим — холодно.
чулок, которые важно легли у ног Муми-тролля.
поодаль, зажегся огонь и кто-то под столом начал осторожно играть на
флейте.
под столом.
Туу-тикки. — Это восемь совсем маленьких мышек-землероек, которые
живут вместе со мной в купальне.
папина, зимой — Туу-тиккина.
поднялась, а ложка начала помешивать суп. Другая ложечка всыпала в
котелок немного соли и аккуратно вернулась на подоконник.
зеленые и красные стекольца.
выгоревший на солнце папин шезлонг. — Я не понимаю, что это такое.
вылепить из него снежный домик, там становится тепло. Он кажется
белым, но иногда он розовый, иногда — голубой. Он может быть мягче
всего на свете, а может быть тверже камня. О нем ничего нельзя знать
наверняка.
ухи и встала прямо под носом Мумитролля.
расспрашивать этот народец. Может, мышкам не хочется открывать свои
тайны. Не твоя это печаль, да и о снеге тоже не беспокойся.
подумал о том, как приятно, оказывается, знать, что твой собственный
старый купальный халатик висит в этом шкафу. И что среди всего нового
и тревожного есть что-то надежное и привычное. Муми-тролль помнил, что
его купальный халатик - голубой, что на нем оторвана вешалка и что в
одном кармане, возможно, лежат солнечные очки. В конце концов он
произнес:
самой глубине шкафа.
бутерброд.
Муми-тролля: — Только никогда не открывай этот шкаф. Обещай мне
никогда его не открывать.
в свою тарелку.
дверцу шкафа и посмотреть, висит ли там на месте купальный халатик.
Огонь в печурке так разгорелся, что в трубе зашумело. В купальне стало
совсем тепло, а под столом флейта продолжала наигрывать свою
сиротливую мелодию.
стеарина утонул фитилек свечи, и она погасла. И теперь в купальне
светился лишь красный глазок печурки да на полу — узор из зеленых и
красных стеклышек, нарисованных лучами лунного света.
тролль.
что ты, наверно, найдешь дорогу.
халатик висит в этом шкафу. Спасибо за уху.
светом да тишиной.
показалось, что где-то далеко на горизонте маячит огромная неуклюжая
Морра.
лесом, ее тень упорно пряталась за каждым деревом. То была та самая
Морра, которая могла сесть на все свечи в мире и заставить померкнуть
все краски.
огромный сугроб с северной стороны и подобрался к слуховому окошку на
крыше, окошко все еще было приотворено.
Муми-тролля звякнула, приветствуя его, хрустальная люстра. Муми-тролль
взял свой матрац и положил его рядом с маминой кроватью. Тихонько
вздохнув, она что-то пробормотала во сне. А что — он так и не понял.
Затем, тихонько рассмеявшись, она перекатилась поближе к стене.
— А к тем, кто не спит, — тоже. Я не знаю, что значит проснуться и
что такое — спать".
его своей ласковой зеленой тенью.
вечеру подул сильный ветер, и он задувал прямо в пещеру. Мокрая
картонная коробка лопнула в трех местах, а клочья шерсти, выдранные из
спального мешка, беспорядочно летали по всей пещере из угла в угол.
спину свою сестрицу Мюмлу. Но Мюмла продолжала спать, она даже не
шевельнулась.
Один раз в жизни понадобилась сестра, и вот на тебе пожалуйста!
отверстию пещеры и с явным восхищением выглянула в холодный мрак.
Мю и заскользила вниз с горы.
кому-нибудь довелось побывать так далеко). А снег разметало по льду
большими серыми волнами. И еще прежде чем зашла луна, побережье
исчезло во мраке.
снежных сугробов, туда-сюда, растопырив лапки и удерживая надежное
равновесие, которое необходимо, если ты настоящая Мю.
малышка Мю увидела лишь очертания остроконечной крыши на глади неба.
"Это наша старая купальня", — подумала Мю и вдохнула резкий и опасный
запах зимы. Она остановилась у края берега и прислушалась. В глубине
Пустынных гор, невероятно далеко отсюда, завывали волки.
ухмыльнулась в темноте.
дому, где есть теплые одеяла, а может, даже и новый спальный мешок. И
она побежала между деревьями прямиком по берегу к дому.
на снегу.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. Лютая стужа
чтобы не чувствовать себя таким одиноким. Но так как счет времени он
утратил, то поставил часы на разное время — может, какое-нибудь и
окажется правильным.
он не мог забыть самое ужасное — то, что больше не желало всходить
солнце. И правда: день за днем каждое утро брезжил какой-то серенький
рассвет, который переходил мало-помалу в длинную зимнюю ночь.
унеслось в космос. В самом начале Мумитролль отказывался в это верить.
Он долго ждал, не покажется ли солнце вновь.
повернув мордочку на восток. Но ничего так и не случалось. Тогда он
шел домой, закрывал за собой слуховое окошко на чердаке и зажигал
свечи, стоявшие длинным рядом на выступе изразцовой печи. Тот, кто
обитал под кухонным столиком, по-прежнему не вылезал, чтобы поесть, а
жил, по-видимому, своей собственной, ужасно таинственной и важной
жизнью.
которые никто до сих пор так и не смог разгадать, а в шкафу купальни
за купальными халатами затаилось что-то ужасно опасное. Ничего тут не
поделаешь!
беспомощен.
картинками и, восхищенный по-летнему яркими красками, принялся
мечтательно их разглядывать. Там было все: и цветы, и восходы солнца,
и маленькие автомобильчики со светлыми и яркими колесиками. Блестящие
мирные картинки напомнили ему о том прекрасном мире, который он
утратил.
расклеить их по стенам. Он клеил медленно и тщательно, чтобы картинки
подольше держались; самые же красивые он наклеил над кроватью своей
спящей мамы.
и тут он вдруг увидел, что большой серебряный поднос исчез. Он всегда
висел справа от зеркала на ленте, вышитой красным крестиком.
Поднос был семейной драгоценностью, которой никогда не пользовались, и
единственной вещью в доме, которую начищали к празднику летнего
солнцестояния. Осталась только лента да темный овал на обоях.
Его нигде не было, зато он обнаружил, что исчезла уйма других вещей —
подушки, одеяла и кастрюли, исчезли мука и сахар. Исчезла даже грелка
с вышитой на ней розой, грелка, которую обычно надевали на кофейник.
чувствовал себя в ответе перед всем спящим семейством. Сперва он
заподозрил в краже того, кто жил под кухонным столиком. Он заподозрил
было Морру и того, кто прятался в шкафу купальни. А вообще-то это мог
быть кто угодно: зима была полна удивительных существ, таинственных и
странных.
хотел наказать солнце и не выходить из дома, пока оно не вернется. Но
тут дело поважнее".
сероватой полумгле незнакомую ему белую лошадь. Она смотрела на него
своими блестящими глазами. Муми-тролль осторожно поздоровался. Однако
лошадь не шевельнулась.
сарае, а вместо глаз — маленькие зеркальца.
себя, и это испугало его. Тогда он, сделав крюк, обошел ее и быстро
засеменил вниз к голым кустам жасмина.
времен, — думал Муми-тролль. — Ктонибудь вовсе не таинственный, а
совсем обыкновенный, который тоже проснулся бы и не узнал самого себя.
Тогда можно было бы сказать: "Привет! Какой ужасный холод! И до чего
глупый этот снег! А ты видел, какими стали кусты жасмина?! А помнишь,
летом..." Или что-нибудь в этом роде!"
ночью она замерзнет и станет ледяной. А когда явится великая лютая
стужа, лошадь умчится галопом и никогда не вернется.
окружает слишком много вещей. И тех, о которых ты вспоминаешь, и тех,
о которых ты только мечтаешь.
по-прежнему звучала ликующая песня.
своей противной зиме с черными льдинами и злыми лошадьми из снега и
всем этим чудным народцем, который никогда не показывается, а только
прячется!
пинал снег, и слезы замерзали на его мордочке. Внезапно он запел свою
собственную песенку. Он кричал, он горланил изо всех сил, чтобы
Туу-тикки услыхала его и разозлилась.
увидите, какие вы глупые! — закричал Муми-тролль, не заботясь больше
о том, чтобы зарифмовать свои слова.
Он молча стоял и прислушивался, но никто ему не возражал.
пропавшая грелка с кофейника. "Наверное, Туу-тикки полила их водой из
реки, — в ужасе подумал Муми-тролль. — А теперь они ожили, убегают
прочь и никогда больше не вернутся..."
упал, барахтаясь в снегу, и услышал, как внизу, у подножия холма,
смеется Туу-тикки.
только одно-единственное существо.
набился снег.
случится что-то хорошее. Это и вправду была малышка Мю, вся
запорошенная снегом. В грелке для кофейника Мю прорезала отверстия для
головы, лапок, так что вышитая роза красовалась на самом ее животе.
Все было такое чужое, мне было так одиноко... А помнишь, летом...
серебряный поднос. — Неплохо кувыркнулась, а?
Дверь не открывалась, солнце исчезло, и даже тот, кто живет под
кухонным столиком...
глянцевые картинки на стены. Похоже на тебя! Я вот все ломаю голову:
может поднос скользить быстрее, если натереть его стеарином?
малышка Мю. — Если найти хороший парус в доме муми-троллей.
сказал:
Она облила Снежную лошадь водой из реки и натаскала дров в купальню.
сообщила Туу-тикки мышкам.
словно в знак согласия. Потом Туу-тикки вышла предупредить всех
остальных обитателей долины.
стужа начнет щипать меня за лапки. А Мюмлу можно прикрыть сверху
соломой.
бельчонка с хорошеньким хвостиком.
явится, — предупредила Туу-тикки.
шишку, которую я потерял где-то здесь поблизости?
сказала. Сиди дома! Как только стемнеет, прячься в своем дупле. Не
забудь! Это важно!
наверх по веревочной лестнице. Она открыла слуховое окошко и позвала
Муми-тролля.
явится, — сказала Туу-тикки.
вообще эти стужи?
прямо с моря в сумерки, когда небо позеленеет.
— Но если ты заглянешь ей прямо в лицо, ты замерзнешь и превратишься
в ледышку. Станешь таким же, как хрустящий хлебец, и кто угодно сможет
разломать тебя на мелкие кусочки. Поэтому сиди сегодня вечером дома.
парового отопления. А потом прикрыл ковриками спящих маму, папу и
фрекен Снорк.
с Ледяной девой, когда она наконец явится.
начало зеленеть. Ветер уснул, а мертвые камышины неподвижно застыли у
края льдины.
низким голосом. Быть может, это пел лед, который все более толстым
покровом стягивал море.
беспокоюсь о других. О тех, о ком я ничего не знаю, о том, кто живет
под кухонным столиком. И еще о том, кто живет в моем шкафу. И еще о
Морре, которая только смотрит и не говорит ни слова.
лишь зимой, а не летом, и не осенью, и не весной. Зимой случается все
самое страшное, самое удивительное. Являются всякие ночные звери и
существа, которым нигде нет места. Да никто и не верит, что они есть
на свете. Ведь все остальное время они прячутся. А когда выпадает
белый снег, ночи становятся длинными, наступает покой и все
погружается в зимнюю спячку — вот тогда они тут как тут.
живет под кухонным столиком, я, к примеру, знаю очень хорошо.
Думается, он хочет сохранить свою тайну, и я не могу познакомить вас
друг с другом.
среди разных тайн. Вдруг — бац! — и ты попадаешь в совсем новый мир,
и нет никого, кому хочется спросить, где ты жил прежде. Даже у малышки
Мю нет желания говорить о том прежнем, настоящем мире.
спросила Туу-тикки, прижавшись носом к стеклу. — Вот и она!
со звоном упал на пол.
муфта. Из грелки для кофейника, как я ее ни кроила, муфта никак не
выходит. А теперь у грелки Муми-мамы такой вид, что мне даже совестно
подарить ее ежу-переселенцу.
грелку.
мышек-невидимок.
Выйдем и посмотрим.
было совсем зеленым, и весь мир казался сделанным из тонкого стекла.
Стояла мертвая тишина, и повсюду, отражаясь в ледяном насте, светили
ясно различимые звезды. Было ужасно холодно.
пора уйти в дом.
белая-белая, словно вылитая из стеарина, но когда Муми-тролль взглянул
на нее через оконное стекло с правой стороны, она показалась ему
красной, а когда посмотрел с левой, она стала светлозеленой.
него заболела мордочка, и он испуганно отдернул ее от окна.
стали ждать...
малышка Мю и посмотрела на свою юбку. Там никого не было.