Идрис Шах. Сказки дервишей
страница №6
...никакого отношения.
Такова разница между скрытыми суфиями и теми, которые только подражают
им.
"Еврейская энциклопедия" и такие авторитеты по хасидизму, как Мартин
Бубер, отмечали сходство хасидистской школы и испанских суфиев, имея в виду
хронологию и близость учений.
Это сказание, в котором фигурирует суфий Абдул Кадир из Гилана, входит
также в жизнеописание хасида рабби Элимелеха.
БАЙАЗИД И ТЩЕСЛАВНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Однажды некий человек с упреком сказал Байазиду, великому мистику IX
столетия, что он постился, молился и занимался подобными вещами в течение
тридцати лет и все же не нашел в этом утешения, которое обещал Байазид.
Байазид ответил ему, что и за триста лет он ничего бы не достиг.
— Почему? — спросил ищущий просветления.
— Потому что этому препятствует твое тщеславие, — сказал мудрец.
— Но как мне от него избавиться?
— Есть одно средство, но оно тебе не подойдет.
— И все же назови его.
Байазид сказал:
— Ты должен пойти к цирюльнику и сбрить свою почтенную бороду, затем
снять одежду, опоясаться кушаком и одеть на шею торбу с грецкими орехами.
Когда ты все это сделаешь, ступай на базарную площадь и кричи во весь голос:
"Даю орехи тому сорванцу, который ударит меня по шее". Потом пройдись перед
зданием суда, чтобы старшины города увидели тебя в таком виде.
— Но я не могу этого сделать, — взмолился человек, — прошу тебя,
расскажи мне о каком-нибудь другом средстве.
— Это первый и единственно возможный шаг к цели, — сказал Байазид. --
Но ведь я предупредил, что это средство тебе не понравится, поэтому ты
неизлечим.
Аль-Газали в своей работе "Алхимия счастья" с помощью этой притчи
подчеркивает часто повторяемый аргумент, что некоторые люди, какими бы
искренними ищущими истины они не казались сами себе или даже окружающим,
побуждаются в своих поступках тщеславием и корыстью, тем самым создавая
непреодолимые трудности для своего обучения.
ЛЮДИ ПОСТИЖЕНИЯ
Имам аль-Газали рассказал предание из жизни Исы ибн Марийам.
Однажды Иса увидел людей, понуро сидящих на стене у обочины дороги.
Он спросил их:
— Почему вы печалитесь?
Они ответили ему:
— Нас печалит страх перед адом.
Иса отправился дальше и, пройдя немного, увидел других людей в
безутешной печали, сидящих у дороги в различных позах.
— Что вас так озаботило? — спросил он их.
— Желание рая повергло нас в это состояние, — ответили люди.
Оставив их, Иса продолжил свой путь, пока не повстречал третью группу
людей. По ним было видно, что они много выстрада-ли, но их лица сияли
радостью.
Иса обратился к ним:
— Что вас так обрадовало?
Люди ответили:
— Дух истины. Мы видели реальность и это заставило нас забыть
второстепенные цели.
— Вот истинно люди постижения, — сказал Иса. — В день воскресения
они предстанут перед лицом Бога.
Те, кто верит, что духовный прогресс основывается на культивировании в
людях награды или страха перед наказанием, часто бывают удивлены, услышав
это суфийское предание об Иисусе.
Суфии говорят, что только определенным людям полезно сосредотачиваться
на идее приобретения или потери, и это, в свою очередь, может составить
только часть практики. Изучавшие методы и результаты обучения людей путем
тренировки и внушения будут близки к тому, чтобы согласиться с суфиями.
Религиозные формалисты самых разных вероисповеданий не примут, конечно,
утверждения, что простые альтернативы добра и зла, напряженности и
расслабленности, награды и наказания представляют собой только часть великой
системы самореализации.
СТРАНСТВУЮЩИЙ,
НЕОБЫЧНЫЙ И ТОРОПЛИВЫЙ
Встретились три дервиша на пустынной дороге. Первого звали
Странствующий, потому что он, почитая старые обычаи, выбирал самые длинные
маршруты для путешествий. Второго звали Необычный, потому что ничто не
казалось ему необычным, хотя то, что он делал, или даже то, что привлекало
его внимание, казалось весьма необычным другим людям. Имя третьего было
Торопливый, потому что этот дервиш, думая, что может сберечь свое время,
всегда и во всем стремился найти наиболее короткие пути к своей цели, хотя
на деле эти пути часто оказывались самыми длинными.
Дервиши некоторое время путешествовали вместе, но вскоре они
расстались. Первым покинул их Странствующий; он заметил на перекрестке
дороги указатель, о котором слышал когда-то, и стал убеждать своих спутников
свернуть, туда, куда указывала стрелка. Они не согласились, и он пошел один.
Дорога привела его к разрушенному городу, где единственными обитателями были
свирепые львы. Некогда процветавшая здесь цивилизация, о которой читал
дервиш, погибла сотни лет назад, и как только он вступил в город, голодные
звери набросились на него и растерзали.
Спустя день или два Торопливый, решив отыскать путь по-короче,
расстался с Необычным. Он пошел напрямик и увяз в зыбучих песках. Правда,
дервиш не погиб, но выбираться оттуда ему пришлось несколько месяцев.
Между тем Необычный, продолжал путь в одиночестве, вскоре повстречал
человека, который сказал ему:
— Дервиш, не ходи дальше. Впереди находится караван-сарай, и в нем по
ночам собираются дикие звери из джунглей.
— А где эти звери днем? — спросил Необычный.
— По-моему, днем они на охоте, — ответил человек.
— Вот и хорошо, — сказал Необычный, — в это время я и отдохну там.
В полдень он подошел к караван-сараю и увидел, что земля вокруг
утоптана животными. До вечера было еще много времени, и Необычный решил пока
выспаться. Проснувшись с наступлением сумерек, он спрятался в укромном месте
и стал дожидаться прихода зверей: ему хотелось узнать, для чего они
собираются здесь.
Вскоре в большой зал вошло множество зверей, во главе их выступал лев,
их царь. Они по очереди приветствовали льва и сообщали ему о том, что было
известно только им. Один из них доложил льву, что неподалеку от этого места
есть пещера, где спрятаны драгоценности, сокровищница Караташа, легендарного
Черного Камня. Другой зверь рассказал, что прямо здесь, в караван-сарае, под
полом хранится клад из золотых монет, которые стережет крыса. Она не может
ни потратить их, ни расстаться с ними, и каждое утро выносит их на
поверхность. Третья история была о некоей безумной принцессе, и эта история,
самая странная из всего, что было рассказано, удивила даже Необычного. Дело
в том, что в соседней долине живет собака, которая стережет стадо овец. С
помощью шерсти, растущей у нее за ушами, можно излечить принцессу от
безумия, и это единственное средство в мире, которое может спасти. Но так
как ни один человек не знает ни этого средства, ни самой принцессы, которая
вскоре заболеет (как узнал дервиш), нет никакой надежды, что принцессу
кто-нибудь вылечит.
Перед рассветом звери разошлись, а дервиш стал ждать появления крысы.
Утром на середину зала в самом деле выбежала крыса, неся в зубах золотую
монету. Она оставила ее на полу и побежала за следующей. Когда крыса таким
образом вынесла все монеты и принялась их пересчитывать, Необычный вышел из
своего укрытия и забрал деньги. Затем он направился к пещере Караташ и нашел
спрятанные там сокровища. После этого дервиш отыскал собаку и, вырвав у нее
из-за ушей клок шерсти, снова отправился в путь.
Следуя тайным знакам, известным только ему, он, наконец, достиг весьма
странного и неизвестного государства. Войдя в столицу, дервиш Необычный
увидел снующих по улицам людей, печальных и озабоченных, и, обратившись к
какому-то прохожему, поинтересовался, какая беда постигла их город. Человек
рассказал, что дочь их султана только что заболела какой-то странной
болезнью, и никто не знает, как ее вылечить. Необычный поблагодарил его и
тут же направился ко дворцу.
— Если ты вылечишь мою дочь, — сказал султан, — я отдам тебе
половину того, что имею, а после моей смерти ты получишь все. Но если ты
обманешь, я прикажу сбросить тебя с самого высокого минарета.
Дервиш согласился с этим условием и его провели к принцессе. Как только
он поднес к ее лицу собачью шерсть, она тут же выздоровела.
Вот так Необычный стал наследным принцем. Многие достойные люди
приходили к нему и обучались его пути.
Однажды, переодевшись в рубище, он по своему обыкновению вышел из
дворца побродить и наткнулся на дервиша Торопливого. Торопливый сначала даже
не узнал своего друга, потому что без умолку болтал; тогда Необычный привел
его к себе во дворец и стал терпеливо дожидаться, когда тот сам о чем-нибудь
его спросит.
Наконец Торопливый спросил:
— Как это все произошло? Расскажи по порядку, но только быстро.
Необычный стал рассказывать свою историю и, наблюдая за Торопливым,
увидел, что тот пропускает мимо ушей многие детали. Он по-прежнему был
нетерпелив. Даже не дослушав до конца, Торопливый вскочил с места и заявил:
— Мне необходимо побывать там и послушать, о чем говорят звери, я хочу
последовать твоему пути.
— Не советую тебе торопиться, — сказал Необычный, пытаясь его
образумить, — узнай прежде, в своих собственных интересах, значение времени
и таинственных указаний.
— Ерунда, — ответил Торопливый, и, одолжив у своего товарища сто
золотых, отправился в путь.
Когда он добрался до караван-сарая, была уже ночь. Не желая дожидаться
утра, Торопливый прошел прямо в главный зал и тут же был растерзан львом и
тигром.
А что касается дервиша Необычного, то он наслаждался счастливой жизнью
до конца своих дней.
В примечании к этой истории, найденной в дервишском манускрипте
"Кетаб-и-Аму-Дарья" ("Книга реки Оксус"), сказано, что она принадлежит к
собранию обучающих историй Уфайса-аль-Карни, основателя дервишского братства
Уфайсийа ("Затворники").
Смысл рассказа состоит в том, что нетерпеливость мешает человеку
увидеть сущностные особенности ситуации.
ТИМУР-АГА И ЯЗЫК ЖИВОТНЫХ
Жил когда-то турок по имени Тимур-ага, который искал в больших и малых
городах, деревнях и селениях того, кто мог бы обучить его языку животных и
птиц. Всюду он расспрашивал о таких людях, ибо знал, что великий Наджи
ад-дин Кубра понимал язык животных, и Тимур надеялся встретить одного из его
последователей, унаследовавшего от учителя это великое знание, знание
Соломона.
Будучи человеком мужественным и великодушным, а он развивал в себе
такие качества, Тимур-ага однажды в горах спас жизнь одному старому
немощному дервишу, запутавшемуся в тенетах канатного моста.
— Сын мой, — сказал старик, когда Тимур его вытащил, — меня зовут
дервиш Бахааддин. Я прочел твои мысли, и отныне ты будешь понимать язык
животных.
Тимур пообещал дервишу никому не выдавать это тайное знание и поспешил
домой.
Вскоре ему представился случай применить свои чудесные способности. Вол
и осел разговаривали друг с другом.
— Я от зари до зари тяну плуг, — сказал вол, — а ты только и знаешь,
что ходишь на базар. Ты, наверное, умнее меня, так скажи мне, как избавиться
от работы.
— Единственное, что ты можешь сделать, — ответил хитрый осел, — это
лечь на пол и притвориться больным. Ты дорогое и полезное животное, так что
хозяин начнет о тебе заботиться, даст тебе лучшую пищу и позволит несколько
дней отдохнуть.
Тимур, разумеется, все понял, и, когда вол лег на землю, он громко
сказал: "Если через полчаса этому волу не станет лучше, я отдам его сегодня
же вечером мяснику". Услышав его грозное обещание, вол тут же выздоровел.
Тимур расхохотался, а его жена, весьма любопытная и вечно надутая
особа, стала приставать к мужу, чтобы он сказал ей, почему он смеется. Но
ага, помня свое обещание, ничего ей не сказал.
На следующий день супруги отправились на базар. Впереди шел Тимур, за
ним на осле ехала жена, а сбоку бежал маленький ослик. Вдруг Тимур услыхал
как осленок сказал по-ослиному матери:
— Мама, я не могу идти дальше, можно я заберусь к тебе на спину?
Мать ответила ему:
— Я везу жену нашего хозяина, и потом не забывай, что мы всего лишь
животные, таков наш жребий, так что я ничем не могу помочь тебе, дитя мое.
Тимур тут же велел жене слезть с осла, чтобы животные могли отдохнуть,
и они остановились под деревом на привал. Жена его была очень недовольна,
тем что они задерживаются, и стала ругать агу, он же только сказал:
— Мне кажется, пришло время для отдыха.
А осел подумал: "Этот человек понимает наш язык. Он, должно быть,
слышал мой разговор с волом и поэтому пригрозил отдать его мяснику. Но мне
ничего плохого не сделал, и не только не наказал за совет, который я дал
волу, но даже сделал мне сейчас доброе дело". Подумав так, осел сказал:
— Спасибо, хозяин.
Тимур его понял и захохотал от удовольствия, а его жена еще больше
нахмурилась и заворчала:
— Ты, наверное, знаешь, о чем говорят животные, но скрываешь от меня.
— Да кто же может понять, о чем говорят животные, — ответил Тимур, --
в своем ли ты уме?
Когда они возвратились с базара, Тимур вошел в стойло и постелил волу
свежего сена, которое привез с базара.
— Твоя жена изводит тебя расспросами, ибо ее мучает любопытство, --
обратился к нему вол на своем языке. — Ты можешь не выдержать и раскрыть ей
свою тайну, и тогда, понимаешь ли ты, какая опасность тебе грозит, о бедный
человек?! Послушайся моего совета, пригрози избить ее палкой толщиной в
палец, если она не отстанет. Только так ты сможешь сохранить свою тайну.
— Как странно, — подумал Тимур, — этот вол, которому я угрожал
мясником, думает о моем благополучии.
И взяв палку, он направился к жене.
— Видишь эту палку? — сказал он, входя в дом, — так вот, знай, что я
изобью тебя, если ты и впредь будешь приставать ко мне с расспросами, почему
я так много смеюсь.
Женщина была так напугана этой угрозой, ведь ничего подобного он раньше
ей не говорил, что навсегда отстала от него. Вот так Тимур-ага избежал
ужасной судьбы тех, кто выдает тайны людям, не готовым к восприятию.
Тимур-ага известен из фольклора своей способностью воспринимать важное
в вещах, казалось бы, незначительных.
Широкая популярность этой истории на Балканах и Ближнем Востоке
объясняется тем, что она, как говорят, несет в себе бараку — благословение
— которую получает как рассказчик, так и слушатель. Многие суфийские
истории внешне напоминают волшебные сказки.
В первоначальном варианте историю приписывают Абу Исхаку Чишти,
руководителю "поющих дервишей", который жил в Х веке.
ИНДИЙСКАЯ ПТИЧКА
У одного купца жила в клетке птичка. Однажды он собрался по своим делам
в Индию, на родину этой птички, и спросил ее, что ей оттуда привезти. Птичка
попросила отпустить ее на свободу, но купец отказался. Тогда она попросила
его, когда он прибудет в Индию, пойти в джунгли и рассказать вольным птицам
о ее жизни.
Купец выполнил ее просьбу. Но только он рассказал о своей пленнице
какой-то дикой птице, как две капли воды похожей на его птичку, как она
замертво упала на землю. Купец решил, что она родственница его любимицы, и
весьма огорчился, считая себя виновником ее смерти.
Когда он возвратился домой, его птичка спросила, какие новости он ей
привез.
— Боюсь, что мои новости опечалят тебя, — ответил купец. — Случайно
я обратился к одной из твоих родственниц, и когда рассказал ей твою историю,
ее сердце разорвалось от горя, и она в тот же миг умерла.
Не успел купец произнести это, как его птичка, потеряв дыхание,
свалилась на дно клетки и затихла.
"Известие о смерти родственницы убило ее", — подумал купец.
Опечаленный он достал птичку из клетки и положил ее на подоконник. Птичка
тут же ожила и вылетела в открытое окно.
Она уселась на ветку дерева перед окном и закричала купцу: "Теперь ты
понял, что печальные новости, как ты их называл, были для меня доброй
вестью. Мне было передано послание — совет, как поступить, чтобы выбраться
на волю; это последнее мне было передано через тебя, мой Учитель".
И птичка улетела, наконец-то свободная.
Эта притча, приводимая Руми, подобно многим другим притчам,
подчеркивает для суфийского искателя огромную важность косвенного обучения в
суфизме.
Иммитаторы и системы, носящие названия, соответствующие традиционному
мышлению, как на Востоке, так и на Западе, предпочитают обычно придавать
особое значение "системе" и "программе" скорее, чем всему опыту суфийской
школы в целом.
КОГДА СМЕРТЬ ПРИШЛА В БАГДАД
Ученик одного багдадского суфия, находясь в караван-сарае, случайно
услышал беседу двух незнакомцев, из которой понял, что один из них — Ангел
Смерти.
— В течение следующих трех недель я собираюсь посетить трех людей в
этом городе, — сказал Ангел своему собеседнику.
Ученик был так напуган, что, стараясь оставаться неза-меченным, даже
затаил дыхание и просидел в своем углу не шелохнувшись, пока Ангел и его
спутник не ушли. Затем он стал размышлять, как избежать возможной встречи со
смертью, и пришел, наконец, к выводу, что если он покинет Багдад, Ангел не
сможет его забрать. Ни секунды не медля, ученик одолжил самого быстрого
коня, которого только мог найти, и вихрем помчался по направлению к
Самарканду, не останавливаясь ни днем, ни ночью.
Между тем, Ангел Смерти встретился с суфийским учителем, и они
разговорились.
— А где ваш ученик такой-то?
— Он должен быть где-то рядом, возможно, в караван-сарае, проводит
время в созерцании, — ответил суфий.
— Странно, весьма странно, — сказал Ангел, — потому что он тоже в
моем списке. И здесь написано, что я смогу его взять в течение четырех
недель в Самарканде и нигде больше.
Рассказ о смерти в этой обработке взят из "Хикайат-и-Накшия"
("Сказания, единые по смыслу").
Это сказание вошло в фольклор Среднего Востока и поныне пользуется
всеобщей любовью. Его автор — великий суфий Фудайл ибн Айат, который первую
половину своей жизни был разбойником.
Согласно суфийскому преданию, подтвержденному историческими
материалами, Гарун аль-Рашид, халиф Багдада, пытался собрать "все знание"
при своем дворе. Различные суфии жили под его покровительством, но ни одного
из них всемогущий монарх не мог заставить служить себе. Суфийские историки
повествуют, как Гарун и его визирь посетили Мекку специально для того, чтобы
увидеть Фудайла, который сказал при встрече:
— Повелитель правоверных! Я боюсь, что твое миловидное лицо может
оказаться в аду.
Гарун спросил мудреца:
— Знаешь ли ты человека, достигшего большего отречения, чем ты?
Фудайл ответил:
— Твое отречение больше моего. Я могу отрекаться от обычного мира, а
ты отрекаешься от чего-то более великого — от вечных ценностей.
Фудайл объяснил халифу, что власть над самим собой лучше тысячелетней
власти над другими.
ФИЛОЛОГ И ДЕРВИШ
Как-то темной ночью один дервиш, идя по дороге, услыхал крик о помощи,
доносившийся со дна заброшенного сухого колодца.
— Эй, что случилось? — закричал дервиш в колодец.
— Видите ли, я филолог, — ответил голос, — не найдя в темноте
дороги, я к несчастью провалился в эту глубокую яму и теперь никак не могу
отсюда выбраться.
— Держись, друг, дай мне только раздобыть лестницу и веревку, --
ответил дервиш.
— Подождите минутку, — закричал филолог, — вы неграмотно
выражаетесь, к тому же ваше произношение никуда не годится. Очень прошу вас
исправить его.
— Ну что ж, если для вас слова важнее их смысла, вам будет лучше
побыть там, где вы сейчас находитесь, пока я не выучусь правильно говорить,
— ответил дервиш и пошел своей дорогой.
Эту историю рассказал Джалалуддин Руми, и она записана в книге Афлаки
"Деяния адептов". Эта книга, опубликованная в Англии в 1965 году под
названием "Легенды суфиев", сообщает о дервишах ордена Мевлевийа и их
предполагаемых учениках. Она записана в XIV столетии.
Некоторые истории из сборника Афлаки представляют собой просто
волшебные сказки, другие описывают действительные события, но там же есть и
весьма необычные истории, известные суфиям как "иллюстративные истории" — в
них описываются серии эпизодов, значение которых связано с психологическими
процессами.
Такие истории получили название "творчество дервишских ученых".
ДЕРВИШ И ПРИНЦЕССА
Королевская дочь красотой своей была подобна луне и очаровывала всех,
кто удостаивался хоть раз взглянуть на нее.
Однажды какой-то дервиш, собираясь подкрепиться, поднес было ко рту
кусок хлеба, как вдруг увидел ее и застыл в изумлении... Пальцы его сами
собой разжались, и хлеб упал на землю.
Проходя мимо, принцесса улыбнулась дервишу. Восторг поверг его тело в
трепет, хлеб остался лежать в пыли, а сам он едва не лишился чувств. В этом
экстатическом состоянии дервиш пробыл семь лет. Домом его стала улица,
соседями — бродячие собаки.
Безумный дервиш надоел принцессе, и ее телохранители решили его убить.
Тогда принцесса вызвала дервиша к себе и сказала ему:
— Никакой союз между нами невозможен. Ты должен немедленно уйти из
города, потому что мои слуги хотят тебя убить.
Несчастный влюбленный ответил ей так:
— С тех пор, как я увидел тебя, жизнь не имеет для меня никакой цены.
Они прольют невинную кровь. Но прежде чем я умру, заклинаю тебя, исполни мое
единственное желание, ибо ты причина моей гибели, скажи, почему ты тогда
улыбнулась мне?
— Глупец! — сказала принцесса, — когда я увидела, каким посмешищем
ты себя выставил, я улыбнулась из жалости к тебе — и только.
И сказав так, принцесса скрылась.
В своем произведении "Парламент птиц" Аттар говорит о неправильном
толковании субъективных эмоций, которые питают веру человека в то, что
определенный опыт, переживаемый им ("улыбка принцессы"), является особым
даром ("обожание"), с помощью которого он может что-то получить, тогда как
на самом деле, он может оказаться чем-то совершенно другим ("жалость").
Так как подобный вид литературы пользуется своими собственными
приемами, многие составили себе неверное представление о суфийской классике,
полагая, что она не имеет никакого отношения к описанию психологических
состояний.
УВЕЛИЧЕНИЕ НЕОБХОДИМОСТИ
Самовластный правитель Туркестана однажды вечером, слушая рассказ
дервиша, спросил его о Хызре.
— Хызр приходит тогда, — сказал дервиш, — когда в нем нуждаются.
Человек, котрый схватит его за полы халата, когда он появится, станет
совершенным мудрецом.
— Это может произойти с каждым? — спросил султан.
— Да, с каждым, кто достоин, — ответил дервиш.
"Кто "достойнее" меня?!" — подумал султан и тут же велел издать указ:
"Того, кто приведет ко мне невидимого Хызра, великого покровителя людей, я
озолочу".
Крики глашатаев услышал бедный старик Бахтияр Баба. Он пришел к своей
жене и сказал: "У меня есть план. Скоро мы разбогатеем, но потом мне
придется умереть. Я этого не боюсь, зато ты проживешь до конца своих дней в
достатке".
И вот Бахтияр Баба предстал перед султаном и заявил, что в течение
сорока дней он сможет найти Хызра, если султан выдаст ему тысячу золотых.
— Если ты в самом деле приведешь Хызра, — сказал султан, — получишь
еще десять тысяч. Но если не приведешь, умрешь позорной смертью в назидание
тем, кто полагает, что можно шутить с султанами.
Бахтияр остался доволен этим условием и ушел, получив тысячу золотых.
Вернувшись домой, он отдал деньги жене, чтобы она могла безбедно прожить
остаток своих дней.
Все сорок дней он провел в размышлениях, готовясь к переходу в другой
мир.
На сороковой день он снова пришел к султану.
— Мой повелитель, — сказал он, — по своей жадности ты решил, что с
помощью денег сможешь вызвать Хызра. Но Хызр, как известно, не появлялся в
ответ на призыв, обусловленный жадностью.
От этих слов монарх пришел в бешенство.
— Негодяй, — взревел он, — ты поплатишься жизнью за свою дерзость.
Кто ты такой, чтобы смеяться над желаниями султана?!
Бахтияр как ни в чем не бывало продолжал:
— В легенде говорится, что любой человек может встретить-ся с Хызром,
но то, какую пользу он извлечет из этой встречи, зависит от того, насколько
чисты его намерения. Хызр, говорят, может посетить человека, если он достоин
его посещения, и будет присутствовать столько времени, сколько достоин его
присутствия человек. Таковы условия и не в нашей власти что-либо изменить.
— Довольно разглагольствовать, — закричал султан. — Этим ты не
спасешь свою жизнь. Осталось только, чтобы мои министры выбрали тебе казнь.
С этими словами правитель повернулся к своим министрам и спросил:
— Какую смерть заслуживает этот человек?
Первый министр ответил:
— Его надо сжечь живьем в назидание другим.
Второй министр, получив слово, сказал:
— Лучше всего разрубить его на части.
Третий министр высказался так:
— Я думаю, его нужно отпустить и обеспечить всем необходимым для
жизни, потому что только нужда, которую испытывала его семья, толкнула его
на преступление.
Только министр окончил свою речь, в тронный зал вошел древний старик и
прямо с порога заговорил:
— Каждый из этих людей высказался так, как ему подсказывало скрытое
пространство.
— Что это значит? — спросил удивленный султан.
— Это значит, что первый министр в прошлом был пекарем. Поэтому он
предложил зажарить Бахтияра. Второй министр был когда-то неплохим мясником и
вот почему посоветовал четвертовать Бахтияра. Третий министр, изучая
искусство управления государством, сумел разобраться в причинах этого
происшествия.
— Теперь примите к сведению следующее: во-первых, Хызр появляется и
помогает тому, кто способен извлечь пользу из его посещения. Во-вторых, этот
человек по имени Бахтияр, которого я называю Баба (Здесь: человек, достигший
определенного уров-ня сознания своей жертвой, — просветленный) в знак его
жертвы, вынужден был поступить так, потому что находился в отчаянии. Он
увеличил свою необходимость во мне, и я к нему пришел. — Сказав так,
древний старец исчез на глазах изумленных присутствующих.
Стремясь выполнить указания Хызра, султан назначил Бахтияру постоянную
пенсию. Первого и второго министров изгнали из дворца, и тысяча золотых была
возвращена в казну благодарным Бахтияром и его женой.
А султан стал достоен снова повстречаться с Хызром, но о том, что
произошло при этой встрече, рассказывается в другой притче — "О невидимом
мире".
Бахтияр Баба, как сообщают, был суфийским мудрецом, который жил в
Хорасане скромной и ничем не примечательной жизнью, пока с ним не произошли
вышеописанные события.
Эта история, которая входит также в жития многих других шейхов,
иллюстрирует концепцию того, как человеческое стремление переплетается с
высшими уровнями бытия. Хызр представляет собой звено, связующее эти две
сферы.
Заглавие рассказа выбрано по ассоциации со строкой из знаменитой поэмы
Джалалуддина Руми:
"Новые органы восприятия пробуждаются тогда, когда в них есть
необходимость.
Поэтому, о человек, увеличь свою необходимость, чтобы увеличилась твоя
восприимчивость".
В приведенном здесь варианте история была рассказана дервишским
мастером из Афганистана.
ЧЕЛОВЕК,
КОТОРЫЙ ВИДЕЛ ТОЛЬКО ОЧЕВИДНОЕ
Один искатель истины после многих испытаний повстречал, нако-нец,
просветленного человека, наделенного способностью видеть тайное значение
вещей.
— Позволь мне последовать за тобой, — обратился к нему ищущий. Может
быть, наблюдая за твоими действиями, я перейму твое знание.
Мудрец ответил:
— Это слишком тяжело для тебя: у тебя не хватит терпения сохранять
непрерывную связь с планом событий. Вместо того, чтобы учиться, ты как
обычно будешь воспринимать лишь самое очевидное.
Но ищущий стоял на своем. Он обещал, что постарается развить в себе
терпение и, отбросив свои предвзятые мнения, будет учиться у событий.
— В таком случае у меня есть одно условие, — сказал мудрец, — ты не
должен меня спрашивать ни об одном из моих действий, пока я сам не объясню
тебе их смысл.
Ищущий с радостью принял это условие, и они отправились в путь. Подойдя
к широкой реке, путники наняли лодку для переправы. Когда они почти достигли
другого берега, ищущий заметил, как мудрец незаметно продырявил лодку, и
вода стала потихоньку наполнять ее. Таким коварством, казалось, отплатил он
перевозчику за услугу. Не удержавшись, юноша воскликнул:
— Но ведь лодка потонет и вместе с ней люди. Разве такие поступки
достойны доброго человека?!
— Я предупредил тебя, что ты не сможешь удержаться от скороспелых
выводов, не так ли? — тихо сказал мудрый человек.
— Простите, я забыл о нашем условии, — ответил ищущий и пообещал ни о
чем больше не спрашивать, хотя в душе он был глубоко смущен.
Продолжая путешествие, они вошли в столицу какого-то государства. Им
оказали радушный прием и проводили к султану, который тут же пригласил их с
собой на охоту.
И вот охотничий поезд тронулся в путь. Маленький сын султана скакал на
своем коне впереди мудреца.
Как только султан и его свита устремились в погоню за зверем, мудрец,
обернувшись к ищущему, крикнул ему: "Скачи за мной во весь опор!" С этими
словами он сбросил принца с коня, вывихнув ему ногу, и оттащил его в чащу,
затем снова вскочил в седло и помчался прочь из государства.
Эта сцена повергла ищущего в крайнее изумление, особенно его мучило то,
что он стал невольным соучастником ужасного злодеяния. В отчаянии заламывая
руки, он воскликнул:
— Король встретил нас как друзей, доверил нам своего сына и
наследника, а мы поступили так бесчеловечно. Как назвать такой поступок? Его
не совершил бы даже самый низкий из людей.
Мудрец обернулся к ищущему и сказал:
— Друг, я поступил так, как должен был поступить. Ты наблюдатель.
Очень немногие достигают привилегии наблюдать. Но ты, несмотря на то, что
достиг этого, не извлечешь, как мне кажется, никакой пользы из своих
наблюдений потому, что судишь о событиях в соответствии со своими
устоявшимися взглядами. Я снова напоминаю тебе о твоем обещании.
— Я понимаю, что не был бы здесь, если бы не мое обещание, — ответил
ищущий. — И я так же понимаю, что связан этим обещанием. Поэтому прошу вас,
дайте мне еще одну возможность. Я буду учиться и работать, твердо
придерживаться своего обязательства избавиться от привычных действий.
Прогоните меня, если я спрошу вас о чем-нибудь еще.
И вот мудрец и ищущий снова в пути. Вскоре они прибыли в большой,
процветающий город. Ипытывая сильный голод, они стали просить у жителей
хлеба и воды, но никто не давал им даже кусочка хлеба. Милосердие и
священное гостеприимство были незнакомы обитателям этого города, они даже
натравили на мудреца и ищущего злых собак, от которых пришлось спасаться
бегством.
Когда бедные путники, обессилевшие от голода и жажды, выбрались наконец
на окраину, мудрец сказал своему спутнику:
— Остановимся здесь ненадолго, мы должны починить эту разрушенную
стену.
Они усердно трудились несколько часов подряд, изготавливая из глины,
соломы и воды кирпичи и восстанавливая стену.
К концу работы ищущий был так измучен, что потеряв над собой контроль,
выпалил:
— Нам никто не заплатит за это. Два раза мы воздавали злом за добро, а
теперь добром отплатили за зло. Я устал и не могу идти дальше.
— Успокойся, — сказал мудрый человек, — и вспомни наш последний
уговор — если ты меня еще о чем-нибудь спросишь, мы тут же расстанемся.
Здесь наши пути расходятся, у меня впереди еще много дел.
Но прежде я объясню тебе смысл моих поступков, чтобы когда-нибудь ты
снова мог предпринять подобное путешествие.
Лодку я повредил для того, чтобы ее не отобрал у владельца тиран,
котрый как раз в это время захватывал лодки для войны. Мальчик, которому я
вывихнул ногу, когда вырастет, не сможет ни захватить власть в государстве,
ни унаследовать ее, ибо по закону этой страны только физически здоровый
человек может управлять народом. Теперь что касается негостеприимного
города, то в нем живут два мальчика-сироты. К тому времени, когда они
вырастут, стена будет вновь разрушена и под ней мальчики найдут клад,
оставленный им в наследство. Они будут достаточно сильны, чтобы завладеть
сокровищами и улучшить характер людей их города, — это их предназначение.
А теперь иди с миром, ты свободен.
Это сказание рассказывается и пересказывается монахами на Среднем
Востоке как христианская история и служит для них источником вдохновения,
как писал Джеста Романорум.
Говорят, что рассказ впервые появился в "Пустыннике" Париелла.
Католические священники уверяли в его испанском происхождении. Так как никто
не предполагал, что этот рассказ пришел с Востока, в течение долгого времени
на Западе, по-видимому, не связывали его с суфиями, даже не замечали, что он
есть в Коране, глава 18, "Пещера".
В настоящем варианте он был рассказан Джан-Фишан-Ханом.
КАК БЫЛО ЗАРАБОТАНО ЗНАНИЕ
Давным-давно жил человек, решивший однажды, что он нуждается в знании.
Он оставил свою родину и отправился к дому одного ученого человека.
Войдя к мудрецу, ищущий сказал:
— Суфий, ты мудрый человек. Надели меня частью знания, чтобы я мог
увеличить его и стать достойным его, ибо сейчас я чувствую себя
ничтожеством.
Суфий ответил:
— Я могу дать тебе знание, но только в обмен на то, в чем я сам
нуждаюсь. Принеси мне небольшой коврик. Я должен отдать его человеку,
который в дальнейшем будет способен продолжать нашу святую работу.
Человек отправился в ковровую лавку.
— Дай мне ковер, но только маленький, — сказал он ковроделу. — Я
отнесу его суфию, который даст мне за это знание. Ему нужен ковер, чтобы
отдать человеку, который будет продолжать нашу святую работу.
Ковродел ответил:
— Что ты мне рассказываешь о каком-то знании, суфии и человеке,
который будет пользоваться ковром. Какое мне дело до этого? Чтобы соткать
ковер, мне нужны нитки. Принеси мне немного ниток, и я помогу тебе.
Человек снова отправился в путь на поиски того, кто дал бы ему ниток.
Разыскав прядильщицу, он обратился к ней:
— Прядильщица, дай мне ниток. Я отнесу их ковроделу, он даст мне
ковер, этот ковер я отнесу суфию, который отдаст его тому, кто должен
продолжать нашу святую работу, а за это я получу от суфия знание.
Женщина ответила:
— Какая мне польза от того, что тебе нужны нитки? Ступай прочь со
своими рассказами о себе, о суфии, о ковроделе и человеке, которому нужен
ковер. Меня это нисколько не интересует. Разве ты не знаешь, что нитки
делаются из шерсти?! Принесешь мне шерсть, получишь свои нитки.
Итак, человек разыскал пастуха, пасущего коз и рассказал ему свою
историю.
— Меня все это не касается, — сказал пастух. — Тебе нужна шерсть,
чтобы получить знание, а мне нужны козы, чтобы настричь шерсти. Приведи мне
козу, и ты получишь то, что желаешь.
Теперь ищущий направился на поиски продавца коз. Вскоре он нашел его и
поведал ему о своих трудностях, на что тот ответил:
— Что я знаю о знании, нитках или коврах? Все, что я знаю, — это то,
что у каждого свои нужды. Поговорим лучше о том, что нужно мне, и если ты
мне в этом поможешь, я помогу тебе. Вот тогда думай о своем знании, сколько
твоей душе угодно.
— Что же тебе нужно? — спросил ищущий.
— Мне нужен небольшой загон для коз, — сказал торговец, — потому что
по ночам они разбредаются в разные стороны и доставляют мне немало хлопот.
Сделай мне такой загон, и я дам тебе козу или даже две.
И вот ищуший снова в пути. Расспросы привели его в мастерскую плотника,
который, услышав его историю, сказал:
— Да, я могу сделать загон, а что касается остального, то можешь не
посвящать меня во все подробности твоего дела, потому что я нисколько не
интересуюсь коврами, знанием и тому подобным. Но у меня есть одно заветное
желание, и в твоих интересах помочь мне его осуществить.
— Какое же это желание?
— Я хочу жениться, но, кажется, ни одна женщина не согласится стать
моей женой. Найди мне жену, и мы продолжим наш разговор.
Выйдя из дома плотника, иищущий тут же стал всех расспрашивать, где
можно найти сваху. Когда он нашел ее и все рассказал, она ответила:
— Я знаю молодую женщину, которая мечтает выйти замуж как раз за
такого плотника, которого ты описываешь. Она все время думает о нем и не
находит себе покоя. Это просто чудо, что такой человек в самом деле
существует. Какое счастье, что она услышит о нем от тебя и меня! Но какая
мне от этого польза? Каждый человек желает то, что он желает; людям кажется,
что они в чем-то нуждаются или чего-то хотят; они или воображают, что им
нужна помощь, или иногда им в самом деле нужна помощь... Но никто еще не
заговорил о том, что нужно мне".
— А что нужно тебе? — спросил ищущий.
— Я хочу одного, — сказала женщина, — и это мечта всей моей жизни.
Помоги мне достичь желаемого, и я сделаю для тебя все, что ты просишь.
Единственное, чего я желаю, ибо все остальное я уже испытала, — это знание.
— Но без ковра мы не сможем добыть знание!
— Я не знаю, что такое знание, но уверена, что это не ковер.
— Конечно, знание не ковер, — сказал ищущий, стараясь сохранить
терпение, — но если мы найдем женщину для плотника, он сделает нам загон
для коз. Торговец даст нам козу, и мы получим от пастуха шерсть. Мы отвезем
ее к прядильщице и получим от нее нитки, которые обменяем у ковродела на
ковер. Этот ковер мы отдадим суфию и получим от него знание.
— Вся твоя затея представляется мне какой-то чепухой, — возразила
женщина, — и не надо меня убеждать, я ни за что не поверю тебе.
И не обращая больше внимания на его просьбы и доводы, сваха прогнала
его.
Все эти мытарства заставили его первый раз в жизни испытать отчаяние,
так что он потерял почти всякую веру в людей. Он даже усомнился, сможет ли
использовать знание, если его получит, и недоумевал, почему все люди
заботятся только о себе. Но постепенно он снова возвратился к мыслям о ковре
и ни о чем другом больше не думал.
Однажды ищущий проходил по улицам одного торгового города, бормоча
что-то себе под нос.
Какой-то купец обратил на него внимание и пошел за ним, чтобы услышать,
о чем он бубнит. Ищущий же повторял сам себе: "Ковер нужно отдать человеку,
чтобы он мог продолжать нашу святую работу".
Услышав эти слова, купец понял, что странник не из обычных людей, и
обратился к нему: "О странствующий дервиш, я не понимаю твоей молитвы, но
глубоко почитаю таких, как ты, стоящих на пути истины. Я хочу попросить тебя
о помощи, ибо знаю что люди суфийского пути выполняют в обществе особую
миссию. Прояви ко мне сострадание".
Странник поднял глаза и, взглянув на купца, увидел на его лице глубокую
печаль.
— Я страдающий и само страдание, — произнес он.
— Тебя, несомненно, постигло какое-то горе, но у меня ничего нет. Я не
могу добыть для себя даже немного ниток, в которых нуждаюсь, но ладно,
расскажи мне о своем горе, и я постараюсь тебе помочь.
— Знай, о счастливый человек, — начал купец, — у меня есть
единственная дочь, которая прекрасна собой, и я люблю ее больше жизни. Она
одержима каким-то недугом, от которого день ото дня чахнет. Осмотри ее,
прошу тебя, может быть, ты сможешь ее исцелить.
В словах купца было столько страдания и вместе с тем столько надежды,
что ищущий не мог ему отказать и пошел с ним к его дочери.
Как только девушка увидела странника, она сказала: "Я не знаю, кто ты
такой, но чувствую, что только ты сумеешь мне помочь, и никто больше. Я
влюблена в одного плотника и страдаю от разлуки с ним".
И она назвала имя того человека, которого ищущий просил сделать загон
для коз.
Ищущий вышел к купцу и сказал:
— Твоя дочь желает выйти замуж за одного уважаемого плотника, которого
я знаю.
Это известие весьма обрадовало купца, дочь все время говорила о
каком-то плотнике, но он считал эти разговоры плодом ее больного рассудка и
никак не предполагал, что болезнь девушки от сильной любви. Он в самом деле
думал, что она не в своем уме.
Итак, ищущий снова отправился к плотнику и рассказал ему о девушке.
Плотник построил загон, за что продавец скота подарил ищущему нескольких
породистых коз. Этих коз ищущий отвел к пастуху и получил от него шерсть,
которую обменял у прядильщицы на нитки, и, отдав их ковроделу, взял у него
небольшой коврик.
Добыв, наконец, коврик, ищущий отправился опять к дому суфия.
— Теперь я могу дать тебе знание, — сказал мудрец, — ибо ты не смог
бы принести этот коврик, если бы не потрудился ради него, а не только ради
себя.
Это сказание красноречиво изображает тот факт, что суфийский мастер,
зная "скрытое измерение" жизни, заставляет своего ученика (иногда используя
его для своих целей) подвергаться развитию, даже вопреки желанию ученика.
Сказание взято из устных преданий бадакшенских дервишей. Здесь оно
представлено в виде сказки, и в этом варианте принадлежит Квададде Мухаммаду
Баба Самаси. Он был великим мастером ордена Хаджиганийа, третьим в истории
школы от Бахааддина.
ЛАВКА СВЕТИЛЬНИКОВ
Как-то темной ночью на пустынной дороге встретились два человека.
— Я ищу лавку, которая называется "Лавка светильников", она должна
быть где-то поблизости, — сказал первый человек.
— Я как раз живу в этих местах и могу показать тебе дорогу, — сказал
второй.
— Я мог бы найти ее и сам; мне были даны указания.
— Зачем же ты спрашиваешь меня?
— Просто спрашиваю.
— Ты, видно, ищешь собеседника, а не помощи.
— Да, наверное, так и есть.
— Но ведь тебе лучше было бы получить дальнейшие указания от местного
жителя, раз уж ты так далеко зашел, особен-но потому, что далее начинается
очень трудный путь.
— Я полностью полагаюсь на первоначальные инструкции, которые помогли
мне добраться сюда. Я не уверен, что могу доверять кому-то еще.
— Итак, ты был способен поверить первоначальной инфор-мации, но тебя
не научили, как узнать того, кому следует доверять в дальнейшем?
— Да, это так.
— Есть ли у тебя еще какая-либо цель?
— Нет, только найти "Лавку светильников".
— Не мог бы ты ответить на такой вопрос: почему ты ее ищешь?
— Потому, что мне было совершенно авторитетно сказано, что там, где
имеются светильники, есть также и средства, помогающие человеку читать в
темноте.
— Ты прав. Но это предположение, а также обрывок инфор-мации. Есть еще
предварительные требования. Знаешь ли ты об этом?
— Не понимаю, о чем ты?
— Предварительное требование к чтению с помощью светильников состоит в
том, что ты уже должен уметь читать.
— Ты не сможешь этого доказать.
— Конечно, не в такую темную ночь.
— А что такое "обрывок информации"?
— Обрывок информации в данном случае состоит в том, что лавка
светильников находится по-прежнему там, где находилась всегда, но сами
светильники унесены в другое место.
— Я не знаю, что такое "светильники", но мне кажется очевидным, что
"Лавка светильников" — это место, где их можно приобрести, поэтому ее и
называют, "Лавкой светильников".
— Ты прав, но дело в том, что "Лавка светильников" может иметь два
различных значения: во-первых, это может означать "место, где можно
приобрести светильники", а во-вторых, "место, где когда-то их можно было
достать, но где их уже нет".
— Ты не можешь это доказать.
— Знаешь, ты можешь показаться многим людям круглым идиотом.
— Тебя тоже многие люди могли бы назвать идиотом. Ты, вероятно,
преследуешь скрытую цель посылать покупателей туда, где светильники продают
твои товарищи, или возможно, что ты вовсе не желаешь, чтобы я приобрел
светильник.
— Я хуже, чем ты думаешь. Вместо того, чтобы обещать тебе "Лавку
светильников" и поощрять твое предположение, что там ты найдешь решение
своих проблем, я прежде всего проверяю, умеешь ли ты читать. Я узнаю,
приходилось ли тебе уже бывать поблизости от такой лавки или светильник
можно приобрести для тебя каким-либо иным путем.
Двое печально посмотрели друг на друга и разошлись.
Автор этой истории — Шейх Пир Шатари.
Он, как считается, находился в телепатическом контакте с "учителями
прошлого, настоящего и будущего", и они передавали свои учения через его
особые истории, описывающие эпизоды из повседневной жизни общества.
ЭКИПАЖ
Изучение человека включает в себя три науки. Первая — это наука
обычного знания; вторая — наука необычных духовных состояний, часто
называемых экстазом, и наконец, третья и наиболее важная наука — наука
истинной реальности: наука, занимающаяся изучением того, что неизмеримо выше
предметов изучения первых двух наук.
Только реальное внутреннее знание приносит знание науки истинной
реальности. Первые две науки только отражают, каждая по-своему, третью
науку. Они почти бесполезны без нее.
Представим себе кучера. Он сидит на козлах экипажа и управляет лошадью,
которая тянет за собой экипаж. Экипаж — это интеллект, высшая форма, в
пределах которой мы находимся, когда осознаем свое существование и решаем,
что нам делать. Экипаж дает возможность лошади и ездоку действовать. Это то,
что мы называем "ташкил", внешняя оболочка или формулировка. Лошадь,
являющаяся движущей силой, символизирует энергию, называемую иногда
"эмоциональным состоянием", а иногда как-нибудь иначе. Она необходима, чтобы
привести в движение экипаж. Человек, в нашей схеме, есть тот, кто
воспринимает наилучшим образом цель и возможности ситуации и направляет
экипаж в заданном направлении.
Каждый из этих трех элементов, взятый в отдельности, способен выполнять
свои функции, причем достаточно правильно. Но общая функция, которую мы
называем движением экипажа (к цели), не может осуществляться до тех пор,
пока действия трех элементов не будут согласованы правильным образом.
Только "человек" — реальное "я" — знает необходимость "экипажа",
"лошади" и "кучера" друг в друге, а также знает, как связать их действия.
Великая работа, в понимании суфиев, есть знание того, как привести в
гармонию функции описанных трех элементов. Слишком много седоков,
неподходящая лошадь, чересчур легкий или тяжелый экипаж — и результат не
будет достигнут.
Этот отрывок записан в дервишском манускрипте на персидском языке.
Различные варианты его найдены в таких географически удаленных друг от друга
школах, как дамасская и делийская.
ХРОМОЙ И СЛЕПОЙ
Хромой человек однажды вошел в сераль (постоялый двор) и устроился там
среди других посетителей.
"Из-за моей хромоты я лишен возможности быстро передви-гаться и не
успею на султанский пир", — сказал он своему соседу.
Человек, к которому он обратился, поднял голову и сказал:
— Я тоже приглашен на пир, но мне еще труднее попасть туда, чем тебе,
потому что я слеп и не вижу дороги.
Тут в их разговор вмешался третий посетитель.
Он сказал:
— Вдвоем вы располагаете средством достичь вашей цели, если только
согласитесь воспользоваться этим средством. Слепой может отправиться в путь,
неся на спине хромого. Вы должны использовать ноги слепого, чтобы идти, и
зрение хромого, чтобы его направлять.
Вот так эти двое достигли цели, где их ожидал невиданный доселе пир.
По дороге они остановились на отдых в другом серале. Здесь они
повстречали еще двух несчастных, которые также хотели попасть на пир и не
могли. Слепой и хромой стали им объяснять свой метод, но один из этих людей
был глухим, а другой немым. Немой слышал их объяснения, но не мог передать
их своему приятелю. Глухой мог говорить, но ему нечего было сказать.
Эти двое не попали на пир потому, что в это время побли-зости не
оказалось того третьего человека, который прежде всего объяснил бы им
особенность их трудности, а уж потом подсказал бы, как эту трудность
преодолеть.
Рассказывают, что великий Абдул Кадир завещал свой залатанный суфийский
халат наследнику мантии, который должен был родиться почти через шестьсот
лет после его смерти.
В 1563 году сейид Сикандар Шах из ордена Кадирийа, унаследовавший право
передачи мантии, определил местонахождение предсказанного наследника --
шейха Ахмеда Фарики из Сиркхинда — и передал ему полномочия главы ордена.
Этот накшбандийский учитель был к тому времени посвящен в шестнадцать
дервишских орденов своим отцом, который в долгих и опасных странствиях искал
и собирал по крупицам разрозненное суфийское знание.
Считается, что именно в Сиркхинде предсказано появиться великому
Учителю, и преемник святых ждал своего воплощения в течение нескольких
поколений.
Следствием появления Фарики и признания его руководителями всех орденов
того времени является то, что сейчас накшбандийцы посвящают своих учеников
во все четыре основных течения суфизма: Чиштийа, Кадирийа, Сухравардийа и
Накшбандийа.
Сказание "Хромой и слепой" приписывается шейху Ахмеду Фарики.
Предполагается, что оно должно читаться только после того, как ученик
получил от своего мастера особые объяснения или после изучения истории
Хакима Санаи "Слепые и слон".
СЛУГИ И ДОМ
Жил некогда один мудрый и добрый человек, который владел большим домом.
Он часто отправлялся в продолжительные путешествия и в таких случаях
оставлял дом на попечение своих слуг.
Особенностью этих людей была какая-то поразительная забывчивость. Так
например, временами они забывали, зачем и почему их оставили в доме, по
нескольку раз выполняли одно и то же дело или полагали, что должны выполнять
свои обязан
